Книга «Сияние» Стивена Кинга является одним из самых популярных романов, и он содержит множество запоминающихся цитат. Некоторые из них были использованы в адаптациях романа для кино и телевидения, а другие просто привлекают внимание читателей и помогают им лучше понять историю. В этой статье мы рассмотрим некоторые из самых запоминающихся цитат из «Сияния».
Никто не сияет всё время, кроме, может, Господа на небесах.
Просто зажмурься – и все исчезнет.
Зарабатывать на жизнь мозгами — значит всегда знать, где осы.
Ожидать, что будет дальше, лучше в одиночку.
Плывут против течения, мальчуган. Вот как.
Со взрослыми вечно выходила неразбериха — любое возможное действие мутным облаком заволакивало мысли о последствиях, сомнения, представления о себе, любовь и чувство ответственности.
Сон разума рождает чудовищ.
Невинность уходит и сменяется опытом. Ничего не поделаешь, детка. Такова человеческая природа.
Мир жесток, детка. Если тебе не подвинтить гайки, тебе ещё и тридцати не исполнится, а ты уже начнёшь трястись, дребезжать и ходить враскоряку.
Его разум и тело вместе представляли настоящий справочник боли.
Джек почувствовал, как рот растягивает медленная, опасная улыбка, полная противоположность прежней, рекламной, сверкающей зубами.
Все мы помним приятные сны куда отчетливее, чем страшные. Похоже, между сознанием и подсознанием существует некая буферная зона, и обитает там черт знает какой цербер.
Одиночество само по себе может оказаться губительным.
Что за парнишка, думал он, шагая к комнате Дэнни. Все как надо, и еще немножко.
Жизнь — штука жесткая… ей на нас плевать. Не то, чтоб она ненавидела нас… нет, но и любить нас она тоже не любит.
На будущий год он пойдет в школу, и ей придется самое меньшее половину Дэнни отдать его приятелям. Может быть, и больше.
Когда думаешь, что один такой на свете, делается вроде как одиноко, так?
Доводы против безумия проваливаются с мягким шуршащим звуком/слой за слоем…
Коли сияет, так сиять и будет.
Своих девочек он убил топориком, жену застрелил и застрелился сам.
Колесо прогресса; рано или поздно оно отправляет тебя к тому месту, откуда ты отправлялась.
Время — колесо; рано или поздно всё возвращается к тому, с чего началось.
Душа настоящего спорщика не слишком то отличается от души политического авантюриста — и тот, и другой страстно заинтересованы в решающем шансе.
Обещания дают, чтобы нарушать, чтобы разрушать, разбивать вдребезги, на мелкие кусочки, дробить.
Обещание — это, разумеется не пустяк.
Мы живем, чтобы давать бой каждому новому дню.
Знаменитые женщины сохраняют свою фамилию даже после того, как выйдут замуж, потому что фамилия – это их кусок хлеба с маслом.
Внешне клаустрофобия проявляется как неприязнь к людям, с которыми вас заперли. В крайних случаях могут возникнуть галлюцинации, насилие; такой пустяк, как подгоревший обед или спор, чья очередь мыть посуду, может окончиться убийством.
Вот твоя работа в нашем жестком мире: сохранять живой свою любовь и следить, чтоб держаться, что бы ни случилось. Соберись, прикинься, что все в порядке, – и так держать!
Можно ли ожидать, что вы поведете себя, как мыслящее человеческое существо, если вашу руку пронзают раскаленные докрасна острые иглы?
Монстры и призраки действительно существуют. Они обитают внутри нас, и порой именно они одерживают вверх.
Лесть — смазка на шестеренках мира.
Слёзы, которые жгут и терзают сердце, — это слёзы исцеления.
Ты уверен, что можешь позволить себе такую роскошь, как жалость к себе?
Я люблю тебя, милый, ты знаешь, да что толку, не легче ничуть: взять в любовницы – ты не желаешь, в собачонки сама не хочу.
Я вижу – встает дурная луна, я чую черные времена, зарницы в небе, земля дрожит, беда у ворот кружит. Сегодня ты из дому – ни ногой, не то поплатишься головой. Погляди на кровавый закат: дурная луна восходит, брат.
Неблагодарное дитя хуже ядовитой змеи…
Любопытство рыболовным крючком впилось в мозг, ни на миг не отпуская, наподобие дразнящего русалочьего пения, которое нельзя унять.
Смерть — часть жизни. Если уж быть цельной личностью, следует настроиться на это раз и навсегда. И если понять факт собственной смерти трудно, то принять его по крайней мере возможно.
— Не люблю рыбу. — Как бы не так, — сказал Холлоранн. — Просто тебе не попадалась рыба, которой ты по душе.
Я люблю тебя, милый, ты знаешь, да что толку, не легче ничуть: взять в любовницы – ты.
Между вами царило зловещее спокойствие.
Ты будешь поражена, детка, но я снова потерял работу. На этот раз мне пришлось немало потрудиться, чтобы съездить человеку по морде через кабель телефонной компании «Белл» длинной две тысячи миль, но я справился с этим блестяще.
Просто зажмурься — и всё исчезнет.
Кот от любопытства сдох, мучаясь, загнулся, но, узнавши, в чём подвох, к жизни он вернулся.
