Вдохновляющие Цитаты из книги «Шинель» Гоголя

Давайте вместе погрузимся в этот замечательный мир цитат из книги «Шинель» Гоголя. Давайте посмотрим на мир сквозь глаза Гоголя, познакомимся с его мыслями и взглядами на жизнь.

Как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утончённой, образованной светскости и, боже! даже в том человеке, которого свет признаёт благородным и честным…

Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению.

Оставался в том приятном положении, лучше которого и не выдумаешь для русского человека, то есть, когда сам ни о чем не думаешь, а между тем мысли сами лезут в голову, одна другой приятнее.

Ничего нет сердитее всякого рода департаментов, полков, канцелярий и, словом, всякого рода должностных сословий. Теперь уже всякой частный человек считает в лице своем оскорбленным всё общество.

Нужно знать, что Акакий Акакиевич изъяснялся большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения.

Как много в человеке бесчеловечья.

Шампанское сообщило ему расположение к разным экстренностям…

Ветер, по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех сторон, из всех переулков.

Фамилия чиновника была Башмачкин.

Теперь уже всякой частный человек считает в лице своем оскорбленным всё общество.

В департаменте не оказывалось к нему никакого уважения.

Ребенка окрестили, причем он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник.

Сострадание было ему не чуждо; его сердцу были доступны многие добрые движения, несмотря на то что чин весьма часто мешал им обнаруживаться..

Ведь нельзя же залезть в душу человеку и узнать всё, что он ни думает.

Что касается до чина (ибо у нас прежде всего нужно объявить чин)

Ведь нельзя же залезть в душу человеку и узнать всё, что он ни думает..

И закрывал себя рукою бедный молодой человек, и много раз содрогался он потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости, и, Боже! даже в том человеке, которого свет признает благородным и честным…

Всегда найдется такой круг людей, для которых незначительное в глазах прочих есть уже значительное…

Виноват петербургский климат.

Вне этого переписыванья, казалось, для него ничего не существовало.

Мало сказать: он служил ревностно, – нет, он служил с любовью.

Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное.

чиновник нельзя сказать чтобы очень замечательный, низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица что называется геморроидальным…

В полиции сделано было распоряжение поймать мертвеца во что бы то ни стало, живого или мертвого.

Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?

Он просто не знал, как ему быть, куда деть руки, ноги и всю фигуру свою.

Выслужил он пряжку в петлицу, да нажил геморой в поясницу.

Имя его было Акакий Акакиевич.

Ну уж эти французы! что и говорить, уж ежели захотят что-нибудь того, так уж точно того…

Как же новую? Ведь у меня и денег на это нет.